Страна: Беларусь
Доброго времени суток. Итак, всего понемногу. Поэзией я заболела где-то в начальной школе и никак не выйду в ремиссию. Помимо этого увлекаюсь театром и мифологией, элементы которой то и дело заглядывают в тексты погостить, а по вечерам гоняю чаи с Гейманом, Толкиным, Стругацкими, Булгаковым и подобными товарищами. Все они, как вы понимаете, тоже неплохо наследили в моих рукописях. Думаю, кое-какие ожидания сформировались, можно и закончить. Спасибо за потраченные минуты жизни.
Country: Belarus
Good time of day. So, a little bit of everything. I fell ill with poetry somewhere in elementary school and will never go into remission. In addition, I am fond of theater and mythology, elements of which now and then look into the texts to stay, and in the evenings I drink tea with Gaiman, Tolkien, Strugatsky, Bulgakov and similar comrades. All of them, as you understand, also left a good legacy in my manuscripts. I think some expectations have been formed, and we can finish. Thank you for the wasted minutes of life.
Отрывок из поэмы “Торжественная трагедия”
Какой бы смысл ни находили в этой книге, я его приветствую — в этом ее назначение!
Чарльз. Л. Дод(ж)сон
***
Тук. Стук. Шорох. Вечер.
Шелест листьев за спиной.
Сумрак. Кротко шепчут свечи,
Освещая путь домой.
Каждый раз, смыкая веки,
Вижу этот дикий лес.
Не проси моей опеки,
Если следом сам полез.
Жёлтый свет окутал плечи.
Пляшут тени на щеках.
Снова ищет с сердцем встречи
К темноте пропавший страх.
Эльфы прячутся в тумане.
Леший ходит попятам.
Чуть кивни лесной охране,
Указав на талисман.
На опушке среди сосен
Феи водят хоровод.
Непривычно грациозен
Чистый синий небосвод.
Скрипнул ключ в руке случайно.
Посох стукнул о гранит.
Не волнуйся. Наши тайны
Полночь бережно хранит.
Смотрят вниз слепые окна.
Тянет влагой изнутри.
В двери щелкает замок. На
Раз, два, три.
В полночь вселенная пахнет луной,
Гарью и пеплом остывших камней,
Звездами, ветром и липкой травой,
Дымом далеких великих огней.
Сумерки мир разорвут пополам,
Тени наложат на древние швы.
Прячутся утром по темным углам
Мифы, которые с ложью на «Вы».
Ими исписаны серые стены.
Двери, закрытые днём на засов.
Окна зашторены. Ждет своей смены
Медное блюдце застывших часов.
Хриплые доски скрипят под ногами,
Возле серванта второй поворот!
Здесь хрюкатали шорьки с зелюками,
Рядом таится малыш Бармаглот.
Если увидишь еду и напитки,
Просто запомни: не ешь и не пей.
Сплетнями, снятыми с миру по нитке,
Кормят обычно незваных гостей.
Если над ухом вдруг хрустнуло что-то,
Искры блуждающей привкус во рту,
Знай, это просто на Снарка охота.
Критики вновь навели суету.
В шкаф платяной тоже лазать не надо.
До фонаря и назад. И еще
Ворона встретишь – ты в этого гада
Тапок швырни. Он пока не прощен.
Мне Одноглазый мёд так и не скинул.
Кто-то лохматый шмыгнул под кровать?
Здорово. Пусть уберет паутину.
В сторону сплюнь. Но не вздумай стучать.
Здесь из ремонта – пустые надежды,
Клейкая лента и слово «авось».
Видишь идею, забытую между
Вспышкой и придурью? Вот. Понеслось.
Сами гадаем, когда подцепили.
Только теперь эта дрянь каждый раз
Крутится в черепе, чешется или
Пальцы щекочет двенадцатый час.
То, что скребется в душе чувством долга —
Это наш Кот. (Экзотический зверь).
Раньше он сад охранял и подолгу
Сказками радовал слух, а теперь
Песни поет да отвар мухомора
Утром в подвале глотает тайком.
Что за фигура в конце коридора?
Ты с ним, поди, по рассказам знаком.
Встань на свету, поклонись господину.
Только смотри, не своди с него глаз.
Я обещала прикрыть твою спину —
Старого друга займу тройкой фраз.
***
Мы сидим и глядим на прохожих.
Тени судеб сплетаются в нить.
Смерть, а знаешь, мы очень похожи.
Мы никак не научимся жить.
Вековая пыль скуки на коже.
Обжигает глаза синий лёд.
Смерть, а знаешь, мы очень похожи.
Мало кто нас с улыбками ждёт.
Шум песка пробирает до дрожи.
Кружат в вальсе уклад и бардак.
Смерть, а знаешь, мы очень похожи.
(Мне хотелось бы верить так).
В стороне полусгнившие рожи
Собирает на лодку Харон.
Он сказал, что мы очень похожи.
Оба с юмором в тон похорон.
Друг отца твоего как-то летом
Навещал зарубежных богов
И шепнул мне тогда по секрету
Про Костлявого парочку слов.
Говорит, Старый может свободно
Передать пассажиру весло,
Если лодку покинуть угодно
И почувствовать снова тепло.
Знаю, «может» не значит «захочет».
Тот, кто выше, чем «зло» и «добро»,
Человеком выходит не очень.
А таксист из него ничего.
Я следила за миром, и, Боже…
Как Он терпит, скажи, и на кой?
А давай, раз мы все же похожи,
Выпьем чаю за свет и покой?
Может, будь я немного моложе,
Так хлебнула бы кофе какой.
Но увы, дорогой, мы похожи.
Пустоту разбавляют водой.
Мы сидим и глядим на прохожих
Под мерцающим оком Астрея.
Смерть, а знаешь, мы очень похожи.
Существуем, а жить не умеем.
Этот спящий? Да, стоящий малый.
Проводить его выпала «честь».
Только времени выпало мало.
Стрелки встали:
Четыре,
пять,
шесть.